Сказка о спящей котевне и семи котатырях (часть 3)

Часть 1

Часть 2

8.

Братья в ту пору домой

Возвращалися толпой

С котофейского разбоя.

Им навстречу, тонко воя,

Пёс бежит и ко двору

Путь им кажет. «Не к добру», —

Братья молвили, — «печали

Не минуем». 

        Прискакали,

Входят — ахнули. Вбежав,

Пёс на скумбрию стремглав

С лаем кинулся, озлился,

Проглотил её, свалился

И не встал... Напоена

Сильным ядом, знать, она.

Перед мёртвою котевной

Братья в горести душевной

Все поникли головой.

Возле лавки посидели,

Хоронить её хотели —

И раздумали. Она,

Как под крылышком у сна,

Так тиха, свежа лежала,

Что лишь только не дышала.

«Может, это только сон,

Хоть и очень крепок он?» —

Братья задались вопросом.

Валерьянкой перед носом

Поводили... но она

Не восстала ото сна.

Постояв над ней печально,

Вот они в ларец хрустальный

Тельце кисы молодой

Положили — и толпой

Понесли в пустую гору

И в полуночную пору

Там оставили одну,

Злому преданную сну.

(— Где ж такой ларец достали?

— Кто их знает… откопали!

Эти семь котатырей

Прочих всех котов шустрей.

Мало ли по лесу шлялись

Да по свалкам ковырялись.)

В тот же день котица злая,

Доброй вести ожидая,

Втайне мисочку взяла

И вопрос свой задала:

«Я ль, скажи мне, всех милее,

Всех пушистей и чернее?»

И услышала в ответ:

«Ты, котица, спору нет,

Ты на свете всех милее,

Всех пушистей и чернее».

9.

За невестою своей

Королевич Котофей

Между тем по свету бродит,

Но котевны не находит.

И кого ни спросит он,

Всем вопрос его мудрён:

«Кошку чёрную видали?» —

«Не видали». — «Нет, едва ли». —

«Их навалом тут у нас,

Забирайте хоть сейчас».

Кто в глаза ему смеётся,

Кто скорее отвернётся.

К красну солнцу наконец

Обратился молодец:

«Рыжий светоч всех кошачьих,

Всех круглее и мохначе!

Гордо реешь над землёй, 

Всех нас видишь под собой,

Греешь нам бока и спинки,

Сушишь мокрые шерстинки.

Аль откажешь мне в ответе?

Не видало ль где на свете

Ты котевны молодой?

Я жених ей». — 

«Свет ты мой», —

Красно солнце отвечало, —

«Я котевны не видало.

Знать её в живых уж нет.

Разве месяц, мой сосед,

Где-нибудь её да встретил

Или след её заметил».

Тёмной ночки Котофей

Дождался в тоске своей.

Только месяц показался,

Он за ним с мольбой погнался:

«Ой ты месяц-месяцок,

Позолоченный хвосток!

Ты встаёшь во тьме глубокой,

Круглолицый, светлоокой,

И, обычай твой любя,

Кошки смотрят на тебя.

Мы тебе свои рулады

Посвящаем в серенадах.

Аль откажешь мне в ответе?

Не видал ли где на свете

Ты котевны молодой?

Я жених ей». — 

«Братец мой», —

Отвечает тот напевно, —

«Не видал твоей котевны.

На стороже я стою

Только в очередь мою.

Без меня котевна, видно,

Пробежала». — 

«Как обидно!» —

Королевич отвечал.

Ясный месяц продолжал:

«Погоди! О ней, быть может,

Ветер знает. Он поможет.

Ты к нему теперь ступай,

Не печалься же, прощай».

Котофей, не унывая,

К ветру кинулся, взывая:

«Ветер, ветер! Ты могуч,

Ты гоняешь стаи туч,

Ты волнуешь кошкам шубы —

Треплешь ласково, не грубо, —

Носишь наш утробный вой

Над притихшею землёй.

Аль откажешь мне в ответе?

Не видал ли где на свете

Ты котевны молодой?

Я жених её». — 

«Постой», —

Отвечает ветер буйный, —

«Там за речкой тихоструйной

Есть высокая гора,

В ней глубокая нора.

В той норе, во тьме печальной,

Светится ларец хрустальный.

Будь же к худшему готов...

Не видать ничьих следов

Вкруг того пустого места.

В том ларце — твоя невеста!»

10.

Ветер дале побежал.

Котофеич зарыдал

И пошёл к пустому месту,

На прекрасную невесту

Посмотреть ещё хоть раз.

Вот идёт, и поднялась

Перед ним гора крутая,

Вкруг неё страна пустая,

Под горою — тёмный вход.

Он туда скорей идёт.

Перед ним во мгле печальной

Светится ларец хрустальный,

И в ларце чудесном том

Спит котевна вечным сном.

О ларец невесты милой

Он ударился всей силой —

Тот разбился. Киса вдруг

Ожила! Глядит вокруг

Изумлёнными глазами,

И, блеснув в зевке клычками,

Привздохнув, произнесла:

«Как-то мало я спала...»

И встаёт она из гроба...

Ах! И замурчали оба.

В лапы он её берет

И на свет из тьмы ведёт,

И, беседуя приятно,

В путь пускаются обратно.

И трубит уже молва:

Дочка царская жива!

Дома в ту пору без дела

Злая мачеха сидела

Перед мисочкой своей

И беседовала с ней,

Говоря: 

«Я ль всех милее,

Всех пушистей и чернее?»

И услышала в ответ:

«Ты прекрасна, слова нет,

Но котевна всё ж милее,

Все пушистей и чернее».

Злая мачеха, вскочив,

Об пол мисочку разбив,

В двери прямо побежала

И котевну повстречала.

Тут её тоска взяла —

Все обои подрала!

Лишь её угомонили,

Свадьбу тотчас учинили,

И с невестою своей 

Обвенчался Котофей.

То-то было там гостей

Всех окрасов и мастей!

Семь котатырей позвали,

За особый стол сажали,

На пуховую скамью,

Сливок подали бадью.

И никто с начала мира

Не видал такого пира:

И бифштексы, и паштет,

Дичь, рагу, мясной рулет,

Устрицы, филе, креветки

И с икрою тарталетки,

Заливное, антрекот…

Ел от пуза каждый кот.

Я там был и сливки пил,

Да усы лишь обмочил.

Подавали мне икру — 

Мне она не по нутру.

Я налег на холодец...

Тут и сказочке

КОНЕЦ